За полчаса не произошло ровным счетом ничего – и даже начало казаться, что трещина стала меньше, как будто плотнее. Хотя под швами ниссарадийских магов ее трудно было целиком разглядеть. Мое место определили чуть дальше сильнейших – я должна была подстраховывать старика Ворона передо мной. Он, невзирая на годы, даже усталости не выказывал, а магии в нем за жизнь собралось много, но на всякий случай Зорш приказал занять посты и быть готовыми поддержать товарищей или встать на их место, если произойдет что-то непредвиденное.

И оно произошло. Несмотря на то, что я была морально готова, все равно подпрыгнула на месте. Сильнейший удар, от которого содрогнулось небо и земная поверхность пошла легкой рябью. Как если бы вся привычная реальность была лишь картинкой на прозрачной пленке, которую можно покачнуть, растянуть, изменить, разорвать. Ничтожное объемное изображение, которое мы привыкли называть миром, пока не стали свидетелями, как запросто оно искажается чем-то немыслимым извне. Так, Лита Ворон, страху здесь нет места, ничему нет места, кроме работы.

И все равно я невольно прислушалась, когда среди сотен голосов позади узнала единственный:

– Не совсем понятно, что же именно я должен делать?

Лорану ответил Зорш – своим громким командирским голосом:

– Я на этот вопрос не отвечу, сынок. – Меня сильно покоробило от такого обращения, которым в самую неприятную минуту называл его и господин Шолле. – Возможно, тебе нужно просто быть здесь. Я плохо разбираюсь во всяких там красивых словах, но просто скажу спасибо, что ты есть и что ты здесь.

Я не обернулась – не глянула, как воспринял Лоран эту благодарность. Никак, наверное. Зная его, могу предположить с полной уверенностью – никак. Пожал плечами и беззаботно начал оглядываться по сторонам.

Следующий удар в небо был не таким сильным, но все равно на миг парализующим. Земля лишь дрогнула и тут же замерла под ногами, словно сама сжалась от ужаса. У земной тверди тоже заболела душа за своих детей, и она больше не может это скрывать. Мы сосредоточились еще больше, понимая, что в таком напряжении долго не продержимся, и когда в итоге небо разорвет на куски, мы можем оказаться не в лучшей форме. Видимо, это же понимал Лоран, поскольку Зорш неожиданно заорал так, что все вздрогнули:

– Ты куда, Лоран?!

Парень ответил спокойно, шагая бодро в мою сторону, а затем мимо – вперед:

– Зачем погибать кому-то еще? Если нужна одна жертва, зачем приносить сотню? Теперь я командир. Объявляю отступление.

Я переглянулась с Вороном справа и нассарадийцем слева. Разумеется, Лоран рассуждал правильно – надо перестраивать оцепление: немного сдать назад, перемешаться с другими магами и приготовиться отразить атаку, если прорыв на единственной жертве не остановится. И надо понимать, что в том случае от нас потребуются усилия, которые раньше мы не вкладывали.

Мы медленно спиной отходили, не снижая сосредоточенности. Линия становилась плотнее, со мной рядом почему-то оказалась Виола – бледная как снег в горах. Она нервно теребила резерв на груди, как будто молилась ему, чтобы в нужный час смог совершить немыслимое. Кивнула мне, потом Нилле – та выступила вперед чуть дальше. Прямо за ней я разглядела Ашка, который показался даже белее Виолы.

– Зачем вы здесь? – шепнула я, и в моем вопросе был смысл. Тут сильнейшим может быть уготована погибель, а студентов-первокурсников сильными точно не назовешь – даже хуже: если все повернет в непоправимое русло, они будут только мешаться под ногами. Поскольку Виола промолчала, я добавила: – Нилла, Элонесса и Вайд не могут оставить лучшего друга, я их понимаю. Но они и помочь чем-то способны, а зачем подставляться вам?

Подруга задрала тонкий подбородок и ответила дрожащим от страха голосом:

– Я до сих пор на тебя обижена, Лита Ворон, потому не говори со мной!

У меня вырвался судорожный смешок. На что Виола соизволила отреагировать:

– Господин Шолле уже здесь, с небольшим подкреплением. Они выстраивают следующую линию обороны.

– И что? Вы с Ашком и Родригом решили показать нашему ректору свою учебную успеваемость?

– Нет, просто раз он здесь, то все обязательно будет хорошо. Он умен, осторожен и вот-вот получит престол империи – дорогой господин Шолле держался бы подальше, если бы сам видел риск. Так почему бы не показать в такой неопасный момент свою успеваемость?

Я бы за голову схватилась, если бы не боялась отвлечься. Может, ректор как раз таким образом и решил увернуться от короны? Глупые рассуждения. Но мне почему-то тоже стало немного легче. Империя ответила на призыв, империя поможет с последствиями, если мы не справимся. Верховный Маг с армией тоже летит сюда, уже не остановишь. Им придется сделать все необходимое здесь, а не на своей территории. И все это благодаря безнадежной любви ко мне Лорана – ведь он стоит сейчас там, впереди, и даже не оборачивается, чтобы глянуть на меня еще раз.

Продолжить спор не получилось – после очередного удара, довольно мощного, отлетел еще один шов, в который просочились ветерки. Сразу много, не меньше десятка, но мы отработанными маневрами начали отбивать. Те, кто слева, брал на себя полетевшие влево, при таком количестве маги воздуха могли заразу только задержать, но даже Виола быстро сообразила, что делать, хотя ее огонь ветерок не мог выжечь, но вовремя подоспели другие. Мы еще не нейтрализовали эти потоки, как земля под ногами дернулась, сразу несколько вояк рухнули на колени, а трещина развезлась, выпуская уже не десяток, а сотни полупрозрачных плевков. До этого момента я и не заметила, что начало светать, но осознала это сейчас, когда вдруг резко потемнело от копошащихся затемнений в воздухе – они рвались во все стороны: в нас, вверх, ползли по земле и по небольшой окружности за людей, чтобы утечь как можно дальше. Нам конец, такое остановить не под силу даже тысячной магической армаде, а нас было далеко не столько. Но люди продолжали пытаться – ослепляли стенами огня, махали гигантскими синими плетями, уплотняли пространство для создания невидимого барьера.

Некогда было смотреть по сторонам, я лишь на полсекунды уловила фигуру Лорана. Он так и стоял там, не шевелясь и чуть раскинув руки в стороны, а ветерки обвивали его, не прикасаясь. Внезапный грохот оглушил, как будто колоссальное количество стекла одновременно рухнуло на камень и полетело осколками во все стороны, хотя это проскользнуло только в ощущениях. Среди огня и пыли я больше не видела ничего. И вдруг шум умолк – буквально за секунду, как если бы звук обрезали посередине. Рядом слышались лишь тихие стоны пострадавших.

– Назад! Назад! Отступаем для перегруппировки! –